Эти Этюды о Безопасности содержат только результаты моих научных взглядов, исследований, анализов и моделей. Другими словами, они дают КРАТКОЕ изложение моих ОСНОВНЫХ вкладов в Науку о Безопасности.
  
  ЭТЮД 7. ИНТЕГРИРОВАНИЕ ОСНОВНЫХ ПОНЯТИЙ В УПРАВЛЕНИИ БЕЗОПАСНОСТЬЮ, НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬЮ И РИСКОМ
  
  Показано интегрирование научных категорий Взаимосвязи „Вызов-Риск-Опасность-Угроза“, дополненных дефиниций по Фрэнку Найту, когнитивных величин по Дональду Рамсфелду и дополненных „лебедей“ по Нассиму Талебу.

  
  Подробному анализу этого интегрирования посвящена следующая моя монография:
  Николай Слатински. Рискът – новото име на Сигурността. София: Изток-Запад, 2019.
   [Николай Слатински. Риск – новое имя Безопасности. София: Изток-Запад, 2019]. (на болгарском языке)
  
  I.
  Нассим Талеб (1960) ввел термин „черный лебедь“ – это событие, которое, как он писал, обладает следующими тремя качествами:
   (1) оно аномально, потому что ничто в прошлом его не предвещало;
   (2) оно обладает огромной силой воздействия;
   (3) человеческая природа заставляет нас придумывать объяснения случившемуся после того, как оно случилось, делая событие, сначала воспринятое как сюрприз, объяснимым и предсказуемым [1].
  
  Вкратце и для большей ясности можно сказать, что „черный лебедь“ – это событие, которое:
   (1) происходит крайне редко;
   (2) его наступление не следует из нормальной логики процесса; и
   (3) если оно произойдет, то, его эффект огромен.
  
  Добавим также следующее рассуждение Насима Талеба:
   „Некоторые редкие и значимые события могут предсказываться... Это – около-Черные лебеди... Эти явления редки, но ожидаемы. Я называю этот особый случай, этих Серых лебедей, мандельбротовской случайностью... [Бенуа Мандельброт [(1924 – 2010) – французский и американский математик] Мандельбротовские Серые лебеди – Черные лебеди, появления которых можно ожидать (землетрясения, бестселлеры, обвалы фондового рынка), но свойства которых неопределимы и параметры не вычисляемы [2].
  
  Таким образом, согласно Насиму Талебу, существуют следующие виды (категории) „лебедей“:
  › Частые и предсказуемые, ожидаемые события – „белые лебеди“.
  › Редкие и (в некоторой степени) предсказуемые, ожидаемые события – „серые лебеди“;
  › Редкие и непредсказуемые, неожидаемые события – „черные лебеди“.
  
  Если
  классифицируем „лебедей“ по двум парам параметров:
   (1) частые события или редкие события;
   (2) (в некоторой степени) предсказуемые события или непредсказуемые события;
  и если
  построить таблицу 2 x 2 с этими двумя парами параметров,
  то
могут быть четыре типа „лебедей“ – частые и (в некоторой степени) предсказуемые события; редкие и (в некоторой степени) предсказуемые события; частые и непредсказуемые события; редкие и непредсказуемые события.
  
  Если мы поместим в эту таблицу „лебедей“ Нассима Талеба, то мы обнаружим, что одна из „клеточек“ в таблице остается пустой, незаполненной!
  





  
  Таблица 1. „Лебеди“ по Нассиму Талебу
  
  Странно – оказывается, что Нассим Талеб как-то упускает, просто не замечает одного из этих видов „лебедей“ – частые и непредсказуемые события!
Но в природе – мы в этом твердо убеждены – пустых „клеточек“ нет и быть не может. Если „клеточка“ пуста, то это либо потому, что она еще не изучена, либо потому, что до сих пор считалась незначительной.
  
  Перед нами естественно встает вопрос:
  Какими „лебедями“ являются события четвертого типа – т.е. частые и (в некоторой степени) непредсказуемые, неожидаемые события?
  
  Мы будем характеризовать такие события как „серебристые лебеди“ (Таблица 2):
  › Частые и (в некоторой степени) непредсказуемые, неожидаемые события – „серебристые лебеди“.
  





  
  Таблица 2. Дополненные „лебеди“ по Нассиму Талебу
  
  
  II.
  Некоторое время назад министр обороны США Дональд Рамсфелд (1932 – 2021, самый молодой на этой должности, 1975 – 1977, и старейший на этой должности, 2001 – 2006) предупредил, что в сегодняшнее очень динамичное время мы должны рассматривать и учитывать четыре типа когнитивных (связанных со знанием) величин (вызовов, рисков, опасностей и угроз) [3]:
  › известные известные (known knowns) – о которых мы знаем, что знаем;
  › известные неизвестные (known unknowns) – о которых мы знаем, что не знаем;
  › неизвестные известные (unknown knowns) – о которых мы не знаем, что знаем;
  › неизвестные неизвестные (unknown unknowns) – о которых мы не знаем, что не знаем.
  
  Ни один из этих четырех типов величин не следует недооценивать, но особенно трудным для предсказания является четвертый тип – неизвестные неизвестные.
  Управление безопасностью (личной, общностной, корпоративной, национальной, международной) в духе вышеупомянутого тезиса Дональда Рамсфелда все больше напоминает стрельбу с завязанными глазами по движущейся мишени (т.е. неизвестные неизвестные). Для начала нам нужно остановить мишень (т.е. неизвестные известные) или снять повязку с глаз (т.е. известные неизвестные). Но давно прошли уже те времена, когда мы могли, как правило, стрелять по неподвижной мишени и без повязки на глазах (т.е. известные известные).
  
  Можно резюмировать, что один из основных вопросов об (в) Обществе риска, Обществе рисков заключается в том, в критических ситуациях какого рода мы будем оказываться:
  • то ли неизвестных неизвестных – это ситуации, когда „наше представление о мире перестает соответствовать реальности, о чем мы не ведаем“ и такой тип ситуации Нассим Талеб называет „платонической [от Платона] складкой“ [4];
  • то ли известных неизвестных – это ситуации, когда наше представление о мире перестает перестает соответствовать реальности, о чем мы ведаем;
  • то ли неизвестных известных – это ситуации, когда наше представление о мире не перестает соответствовать реальности, о чем мы не ведаем.
  • то ли известных известных – это ситуации, когда когда наше представление о мире не перестает соответствовать реальности, о чем мы ведаем.
  На самом деле, ситуации последнего типа, как было сказано, будут возникать все реже и реже.
  
  Несомненно, чтобы справиться с качественно новыми величинами, с которыми мы будем все чаще сталкиваться, мы должны также развивать качественно новые умения и способности.
  Дело в том, что, хотя в Обществе Риска нас будут продолжать сопровождать традиционные риски, на первый план все чаще будут выходить нетрадиционные, иногда даже неизвестные риски, которые не только неизвестны (unknown), но и непознаваемы (unknowable) [5].
  В этом смысле Общество риска – это общество (и) неизвестных неизвестных (unknown unknowns) рисков.
  Наверное, гораздо правильнее сказать, что неизвестные неизвестные риски являются даже не столько рисками, сколько вызовами (или, по крайней мере, они граничат с ними), на которые мы должны давать хотя бы частично правильные ответы и тем самым „ограничивать“ их, превращая их в известные неизвестные риски или в неизвестные известные риски.
  
  Наш мир взаимосвязан и взаимозависим. В этом смысле и понятия (научные категории) взаимосвязаны и взаимозависимы. Вот почему так важно провести линии разграничения, которые до определенного предела их объединяют, а после этого предела разделяют их.
  
  Теперь подумаем о том: Есть ли что-то общее между „лебедями“ по Нассиму Талебу и когнитивными величинами по Дональду Рамсфелду?
  Хотя эти „лебеди“ и величины не совпадают полностью (а это вообще невозможно), тем не менее в значительной степени между ними есть нечто общее, что можно было бы сформулировать следующим образом (Таблица 3):
  • „Белые лебеди“ (частые и предсказуемые/ожидаемые события) в немалой степени совпадают с известными известными (known knowns).
  • „Серебристые лебеди“ (частые и непредсказуемые/неожидаемые события) в немалой степени совпадают с неизвестными известными (unknown knowns).
  • „Серые лебеди“ (редкие и предсказуемые/ожидаемые события) в немалой степени совпадают с известными неизвестными (known unknowns).
  • „Черные лебеди“ (редкие и непредсказуемые/неожидаемые события) в немалой степени совпадают с неизвестными неизвестными (unknown unknowns).
  





  
  Таблица 3. Взаимосвязь между дополненными „лебедями“ по Нассиму Талебу и когнитивными величинами по Дональду Рамсфелду
  
  
  III.
  Выдающийся американский экономист Фрэнк Найт (1885 – 1972) опубликовал книгу „Риск, неопределенность и прибыль“ (Risk, Uncertainty, and Profit), которая оставила заметный след в экономике и управлении рисками.
  По Найту, когда неопределенность измерима (measurable uncertainty), это риск, а когда неопределенность неизмерима (unmeasurable uncertainty), это просто неопределенность [6]. Такое понимание закрепилось в экономической литературе со статусом классического определения.
  
  Или, как пишет Нассим Талеб, когда вероятность можно вычислить, тогда это риск; когда ее нельзя вычислить, это неопределенность [7].
  
  Итак, следуя Фрэнку Найту, практическая разница между риском и неопределенностью заключается в том, что „когда речь идет о риске, распределение исходов в группе случаев известно либо благодаря априорным расчетам, либо из статистических данных прошлого опыта, тогда как в условиях неопределенности это не так по той общей причине, что ситуация, с которой приходится иметь дело, весьма уникальна, и нет возможности сформировать какую-либо группу случаев“ [8].
  Как считает английский социолог Энтони Гидденс (1938), различие, проведенное Фрэнком Найтом между риском и неопределенностью как такие будущие вероятности, которые можно рассчитать, и такие будущие вероятности, которые нельзя рассчитать, „не выдерживает критики“, поскольку между ними „есть слишком много нечетких промежуточных зон“, так что нет „строгого разграничения между риском и неопределенностью“ [9].
  
  Порассуждаем немного над классическим делением Фрэнка Найта между риском как измеримой неопределенностью и неопределенностью как неизмеримой неопределенностью, а также над его, Найта, глубоким, несколько неожиданным, оригинальным взглядом на саму неопределенность.
  
  Повторим еще раз – по логике Фрэнка Найта неопределенность (uncertainty) делится на измеримую неопределенность (риск) и неизмеримую неопределенность (неопределенность).
  
  А как быть с определенностью (certainty)?
  Ее тоже можно разделить на измеримую определенность (measurable) и неизмеримую определенность (unmeasurable).
  И точно также, как неизмеримая неопределенность (unmeasurable uncertainty), по Фрэнку Найту есть именно неопределенность (uncertainty), точно также измеримая определенность (measurable certainty) есть именно определенность (certainty).
  
  Сразу возникает вопрос:
  А что же такое неизмеримая определенность (unmeasurable certainty)?
  Наш ответ заключается в том, что это небезопасность (в смысле insecurity).
  
  Иными словами, согласно нашей логике, определенность (certainty) делится на измеримую определенность (определенность) и неизмеримую определенность (небезопасность, insecurity).
  
  Подведем итог еще раз:
  
  ● По логике Фрэнка Найта:
  › Если неопределенность не может быть измерена, ее следует рассматривать как неопределенность (uncertainty).
  › Если неопределенность может быть измерена, ее следует рассматривать как риск (risk).
  
  ● По нашей логике:
  › Если определенность не может быть измерена, ее следует рассматривать как небезопасность (insecurity).
  › Если определенность может быть измерена, ее следует рассматривать как определенность (certainty).
  
  Поясним на примере:
  Предположим, что есть закрытая, непрозрачная урна со 100 шарами – красными и черными.
  
  • В одном случае пусть на каждые 3 красных шара приходится 1 черный, т.е. в урне 75 красных и 25 черных шаров.
  Двум игрокам сказано, что в урне есть красные и черные шары, и каждый из них должен вытащить по одному красному шару.
  Пусть первому игроку известно количество шаров каждого цвета. Ситуация, в которой оказался этот игрок – это риск (т.е. измеримая неопределенность, risk) – вероятность вытянуть красный шар равна 3/4.
  Пусть второму игроку неизвестно количество шаров каждого цвета. Ситуация, в которой находится этот игрок – это неопределенность (т.е. неизмеримая неопределенность, uncertainty).
  
  • Теперь рассмотрим другой случай, когда все шары красные.
  Снова двум игрокам говорят, что в урне есть красные и черные шары, и каждый из них должен вытащить по одному красному шару.
  Пусть первый игрок знает, что все шары красные. Ситуация, в которой находится этот игрок – это определенность (т. е. измеримая определенность, certainty) – вероятность вытянуть красный шар равна 1.
  Пусть второй игрок не знает, что все шары красные, а знает только, что все шары одного цвета. Ситуация, в которой находится этот игрок – это небезопасность (т.е. неизмеримая определенность, insecurity).
  
  Рассмотрим общий случай, когда в урне N шаров; тогда возможны два варианта:
  
  1) некоторая комбинация красных и черных шаров, например L красных шаров, тогда 0 < L < N и, соответственно, M черных шаров, M = N – L, тогда 0 < M < N и L + M = N.
  Вероятность p извлечения красного шара равна p = L/N, а вероятность q извлечения черного шара равна q = M/N = 1 – p, причем 0 < p < 1 и 0 < q < 1, и р + q = 1.
  Если игрок не знает какое содержание шаров в урне, то ситуация, в которой он находится – это неопределенность (uncertainty), так как он не может вычислить вероятность извлечения красного шара (или черного шара).
  Если игрок знает какое содержание в урне, то ситуация, в которой он находится – это риск (risk), так как он знает, что вероятность вытащить красный шар равна p, а вероятность вытащить черный шар равна q.
  Таким образом, неопределенность (uncertainty) и риск (risk) существуют при вероятностях p и q больше 0 и меньше 1.
  
  2) все шары одного цвета – или красного, или черного; здесь вероятность p вытащить красный шар равна либо 1 (если все шары красные), либо 0 (если все шары черные), соответственно вероятность q вытащить черный шар равна либо 0 (если все шары красные), либо 1 (если все шары черные).
  Если игрок не знает, какого цвета шары находятся в урне, но знает, что все они одного цвета, он находится в ситуации небезопасности (insecurity) – он вытянет красный шар (если все шары красные) или черный шар (если все шары черные).
  Если игрок знает, какого цвета шары в урне, то он находится в ситуации определенности (certainty) – он знает, что вероятность вытащить красный шар равна 1, а вероятность вытащить черный шар равна 0 (если все шары красные), или, соответственно, вероятность вытащить красный шар равна 0, а вероятность вытащить черный шар равна 1 (если все шары черные).
  Таким образом, небезопасность (insecurity) и определенность (certainty) существует с вероятностями p равным 1 и q равным 0, или p равным 0 и q равным 1.
  
  В данном примере можно установить следующие взаимосвязи (табл. 4):
  
  › измеримость (measurable) – игрок знает каково соотношение шаров;
  › неизмеримость (unmeasurable) – игрок не знает каково соотношение шаров;
  › определеность (certainty) – наблюдатель знает какой шар будет извлечен;
  › неопределеность (uncertainty) – наблюдатель не знает какой шар будет вытащен.
  
  





  
  Таблица 4. Взаимосвязи между основными условиями и понятиями на примере с урной и шарами в ней
  
  
  Теперь мы можем привести классификацию понятий: определенность (certainty) и неопределенность (uncertainty) с точки зрения их измеримости (measurable) и неизмеримости (unmeasurable) (Таблица 5):
  • измеримая определенность (measurable certainty) – определенность (certainty).
  • неизмеримая определенность (unmeasurable certainty) – небезопасность (insecurity).
  • измеримая неопределенность (measurable uncertainty) – риск (risk).
  • неизмеримая неопределенность (unmeasurable uncertainty) – неопределенность (uncertainty).
  
  





  
  Таблица 5. Дополнение к дефинициям риска и неопределенности Фрэнка Найта
  Заб. В обеих таблицах самая нижняя строка соответствует дефинициям Фрэнка Найта
  
  
  С этим комплексом дефиниций важнейших понятий вернемся к четырем типам когнитивных величин по Дональду Рамсфелду: известные известные, известные неизвестные, неизвестные известные и неизвестные неизвестные.
  
  





  
  Таблица 6. Когнитивные величины по Дональду Рамсфелду
  
  
  Немецкие ученые Кристофер Даазе (1962) и Оливер Кесслер (1973) дают следующее разъяснение об этих величинах:
   „Есть знание (или незнание) о вещах; и знание (или незнание) о способах идентификации вещей.
  Первое относится к феноменам (явлениям из реальности), которые мы можем знать или не знать, таким образом мы имеем или не имеем феноменологическое или фактическое знание [знание о вещах].
  Второе относится к эпистемологическому статусу этого знания – мы можем знать или не знать способы методы сбора этого знания [методологическое знание, знание о методах/способах идентификации вещей]…
  → Мы можем иметь надежные методы идентификации наблюдаемых фактов, тем самым производя известные известные (known knowns).
  → Мы можем иметь некоторые методы работы с феноменами (явлениями), в которых мы не уверены на 100%, создавая тем самым известные неизвестные (known unknowns).
  → Мы можем предположить, что есть ситуации, когда фактическое знание в принципе доступно, но не используется, потому что игнорируется или подавляется – это неизвестные известные (unknown knowns).
  → Мы должны признать, что могут быть вещи, которые мы даже не представляли себе, и у нас нет методов их предугадывания – это неизвестные неизвестные (unknown unknowns)“ [10].
  
  И так, методы – это первое слово (известность/неизвестность), а факты – второе слово (известные/неизвестные):
  → Когда у нас есть надежные методы идентификации наблюдаемых фактов, это известные известные.
  → Когда у нас есть надежные методы идентификации ненаблюдаемых фактов, это известные неизвестные.
  → Когда у нас нет надежных методов идентификации наблюдаемых фактов, это неизвестные известные.
  → Когда у нас нет надежных методов идентификации ненаблюдаемых фактов, это неизвестные неизвестные.
  
  С приемлемой степенью условности и с допустимым уровнем приближения, выводы из анализа Даазе и Кесслера можно резюмировать следующим образом (Таблица 7):
  → Угроза (threat) – это известные известные.
  → Риск (risk) – это известные неизвестные.
  → Неведение (ignorance) – это неизвестные известные.
  → Бедствие (disaster) – это неизвестные неизвестные.
  
  





  
  Таблица 7. Знание (эмпирическое и методологическое) и базисные понятия [11]
  
  
  Прорыв с дополнением дефиниций по Фрэнку Найту позволяет связать четыре типа когнитивных величин по Дональду Рамсфелду в общую классификацию в соответствии с понятиями определенность и неопределенность и измеримость и неизмеримость (Таблица 8):
  • измеримая определенность (measurable certainty) – известные известные (known knowns).
  • неизмеримая определенность (unmeasurable certainty) – неизвестные известные (unknown knowns).
  • измеримая неопределенность (measurable uncertainty) – известные неизвестные (known unknowns).
  • неизмеримая неопределенность (unmeasurable uncertainty) – неизвестные неизвестные (unknown unknowns).
  
  На примере, которым мы проиллюстрировали четыре типа когнитивных измерений по Дональду Рамсфелду – о стрельбе с завязанными глазами/без повязки по неподвижной/движущейся цели, можно сказать следующее ( Таблица 9):
  • Стрельба без повязки на глазах, по неподвижной мишени – известные известные.
  • Стрельба без повязки на глазах, по движущейся мишени – известные неизвестные.
  • Стрельба с повязкой на глазах, по неподвижной мишени – неизвестные известные.
  • Стрельба с повязкой на глазах, по движущейся мишени – неизвестные неизвестные.
  
  Другими словами, методы или способы действия являются первой частью (точнее, первым словом) для четырех типов когнитивных величин по Дональду Рамсфелду (стрельба без повязки или стрельба с повязкой), а ситуации или факты являются второй частью (точнее, вторым словом) для этих величин (цель неподвижна или цель движущаяся).
  Это значит, что первое слово связано с повязкой, а его варианты: „ее нет“, то есть прилагательное „известные“ и „она есть“, то есть прилагательное „неизвестные“; а второе слово связано с мишенью, и его варианты: „неподвижная“, то есть существительное „известные“, и „движущаяся“, то есть существительное „неизвестные“.
  
  





  
  Таблица 8. Взаимосвязь между дополненными дефинициями по Фрэнку Найту и когнитивными величинами по Дональду Рамсфелду
  
  
  





  
  Таблица 9. Взаимосвязь между дополненными дефинициями по Фрэнку Найту и когнитивными величинами по Дональду Рамсфелду, проиллюстрированная на примере стрельбы по мишени
  
  
  Подумаем над тем что нам дают Таблица 5 и Таблица 8:
  • Измеримая определенность – это, с одной стороны, определенность, а с другой стороны, это известные известные.
  • Неизмеримая определенность – это, с одной стороны, небезопасность, а с другой стороны, это неизвестные известные.
  • Измеримая неопределенность – это, с одной стороны, риск, а с другой стороны, это известные неизвестные.
  • Неизмеримая неопределенность – это, с одной стороны, неопределенность, а с другой стороны, это неизвестные неизвестные.
  
  Что это значит, как мы это должны понимать, как мы это должны осознавать, в чем смысл этих рассуждений, не жонглирование ли это словами или какая-то абракадабра?
  Нет, это не жонглирование словами, это не абракадабра.
  Таблица 5 является отражением и в то же время сама отражает степень неопределенности мира и, скорее, той конкретной ситуации, в которой мы находимся. Мы погружены в этот объективно существующий мир, он в любой конкретной ситуации находится вне нас, он существует независимо от наших знаний и восприятий о нем. Речь идет об онтологии, об онтологическом измерении нашего существования и о том, как мы воспринимаем реальности мира и их влияние и воздействие на нас.
  В этом смысле Таблица 5 раскрывает нам весьма существенную часть объективности существующего, она дает нам четыре объективных феномена из дополненных определений по Фрэнку Найту – определенность, небезопасность, риск, неопределенность, которые имеют онтологический статус, существуют независимо от наших восприятий, от наших притязаний на знание, от наших субъективных суждений о том, что они из себя представляют и насколько вероятно, что они будут реализованы.
  
  Одновременно с этим, Таблица 8 является отражением и в то же время сама отражает степень наших знаний о мире и, скорее, о конкретной ситуации, в которой мы находимся. Да, мы погружены в объективно существующий мир, но в любой конкретной ситуации мы стремимся посредством наших восприятий и аналитических способностей получить как можно больше знаний о нем. Речь идет об эпистемологии, об эпистемологическом измерении нашего существования и о том, как мы воспринимаем реальности мира и их влияние и воздействие на нас.
  В этом смысле Таблица 8 раскрывает нам очень существенную часть субъективности нашего отношения к существующему, она дает нам четыре субъективных феномена когнитивных величин по Дональду Рамсфелду – известные известные, неизвестные известные, известные неизвестные, неизвестные неизвестные, которые имеют эпистемологический статус, отражают наше, в той или иной степени, неполное знание о существующем, о мире в целом и о конкретной ситуации в частности.
  
  Дополнение дефиниций по Фрэнку Найту и связывание их с когнитивными величинами по Дональду Рамсфелду позволяют совершить еще один терминологический, скорее даже категориальный прорыв.
  Осмеливаемся сказать, что это чрезвычайно важный категориальный прорыв!
  
  Но перед этим напомним, что в Этюде 4 было показано, что четыре основные категории – вызов, риск, опасность, угроза – могут располагаться как составляющие одной взаимосвязи именно в таком последовательном порядке.
  И здесь оказывается, что рассуждения, аналогичные приведенным выше, применимы и к этим четырем базисным категориям, тем самым также связывая их в общей классификации как с понятиями определеность (certainty) и неопределенность (uncertainty), так и с понятиями измеримость (measurable) и неизмеримость (unmeasurable) (Таблица 10 и Таблица 11).
  
  Что касается связывания этих четырех основных категорий с определенностью (certainty) и неопределенностью (uncertainty), то мы имеем (Таблица 10):
  • измеримая определеность (measurable certainty) – угроза (threat).
  • неизмеримая определеность (unmeasurable certainty) – опасность (danger).
  • измеримая неопределеность (measurable uncertainty) – риск (risk).
  • неизмеримая неопределенность (unmeasurable uncertainty) – вызов (challenge).
  
  





  
  Таблица 10. Связь между категориями взаимосвязи вызов-риск-опасность-угроза и дополненными дефинициями по Фрэнку Найту
  
  
  А что касается привязки четырех базисных понятий с измеримостью (measurable) и неизмеримостью (unmeasurable), то мы имеем следующие отношения (Таблица 10):
  • угроза (threat) – известные известные (known knowns).
  • опасность (danger) – неизвестные известные (unknown knowns).
  • риск (risk) – известные неизвестные (known unknowns).
  • вызов (challenge) – неизвестные неизвестные (unknown unknowns).
  
  





  
  Таблица 11. Связь между категориями взаимосвязи вызов-риск-опасность-угроза и когнитивными величинами по Дональду Рамсфелду Ръмсфелд
  
  
  Снова необходимо внести уточнения, чтобы помочь читателю выйти невредимым из обилия различных понятий и связей между ними.
  Это требуется хотя бы потому, что если сравнить Таблицу 5 и Таблицу 10, то окажется, что согласно им:
  • Измеримая определенность – это с одной стороны определенность, а с другой стороны, это угроза.
  • Неизмеримая определенность – это с одной стороны небезопасность, а с другой стороны, это опасность.
  • Измеримая неопределенность – это с одной стороны риск, а с другой стороны, это тоже риск.
  • Неизмеримая неопределенность – это с одной стороны неопределенностью, а с другой стороны, это вызов.
  
  Мы не можем не спросить себя: А как нам все это понять?
  Вот как.
  
  Таблица 5, как мы сказали, является отражением и в то же время сама отражает степень неопределенности мира и, скорее, той конкретной ситуации, в которой мы находимся. Она по своей онтологической сущности и, следовательно, с онтологической точки зрения дает то, что несет нам мир в целом и прежде всего конкретная ситуация.
  Другими словами, это несет нам один из четырех возможных объективных феноменов дополненных дефиниций по Фрэнку Найту – определенность, небезопасность, риск, неопределенность, – которые имеют онтологический статус.
  
  Но мы – как функция объективно существующего вне нас мира, и прежде всего как функция конкретной ситуации, исходя из нашего неполного знания об объективной действительности – субъективизируем, т.е. мы пытаемся, мы стремимся, мы склонны воспринимать субъективно то, что эта реальность несет нам – через призму, с помощью, посредством категории взаимосвязи вызов-риск-опасность-угроза.
  Вот где разгадка онтологической уникальности феномена „риск“! Вот и ключ к Обществу риска как одному из измерений эпохальной радикальной трансформации, которую переживает наш мир!
  
  Риск – это точка пересечения того, что несет нам мир (и прежде всего конкретная ситуация), и того, как мы его воспринимаем. На самом деле здесь идет речь о совпадении, об одновременно и потрясающем, и закономерном совпадении. То, что мир несет нам – это риск, воспринимаемый как измеримая неопределенность, и в то же время мы воспринимаем измеримую неопределенность именно как риск! Риск символизирует и представляет собой единство того, что несет нам мир, и того, как мы воспринимаем то, что несет нам мир!
  
  Онтологическое, то, что вне нас, т.е. то, что несет нам мир, совпадает с тем, что есть в нас, с нашим отношением к происходящему, к тому, что нам мир несет. И они входят в резонанс, заставляют всю нашу сущность сильно вибрировать, настаивают на про-активном поведении, на действии, чтобы не позволит потенциальной беде возникнуть, потому что, если она, эта беда все-таки возникнет хотя бы как зародыш, как крохотное предвестие беды, как смутное очертание беды, она может очень быстро привести к катастрофе.
  
  Еще раз укажем на уникальность научной категории „риск“ – это совпадение между тем, что несет нам мир, и нашим восприятием того, что нам мир несет!
  
  Вот что еще – получается, что согласно Таблице 8 и Таблице 11:
  • Известные известные – это с одной стороны определенность, а с другой стороны, это угроза.
  • Неизвестное известные – это с одной стороны небезопасность, а с другой стороны, это опасность.
  • Известные неизвестные – это с одной стороны риск, а с другой стороны, это тоже риск.
  • Неизвестные неизвестные – это с одной стороны неопределенность, а с другой стороны, это вызов.
  
  И снова возникает вопрос: А как все это понимать?
  Вот как.
  
  Таблица 8, как уже было сказано, является отражением и в то же время сама отражает степень нашего знания о мире и, скорее, о конкретной ситуации, в которой мы находимся. Оно по своей эпистемологической сущности и, следовательно, с эпистемологической точки зрения дает то, как мы, при нашем всегда в той или иной степени неполном знании о существующем, о мире в целом и о конкретной ситуации в частности, воспринимаем эти реальности мира и их влияние и воздействие на нас.
  Другими словами, мы познаем мир в рамках одного из четырех возможных субъективных феноменов из когнитивных величин по Дональду Рамсфелду – известные известные, неизвестные известные, известные неизвестные, неизвестные неизвестные, – которые имеют эпистемологический статус.
  
  Но мы – опираясь на свое субъективное неполное знание о мире и, прежде всего, о конкретной ситуации, на основе осознания нашего субъективного отношения к независимой и вне нас существующей действительности, – объективизшруем, т.е. мы пытаемся, мы стремимся, мы склонны объективно воспринимать то, что мы знаем о реальности, через призму, с помощью, посредством, через категории из взаимосвязи вызов-риск-опасность-угроза.
  Вот где опять разгадка эпистемологической уникальности феномена „риск“! Вот снова ключ к Обществу риска как одному из измерений эпохальной радикальной трансформации, которую переживает наш мир!
  
  Риск – это точка пересечения того, что мы знаем о мире (и прежде всего о конкретной ситуации), и того, как мы его воспринимаем. На самом деле здесь идет речь осовпадении, об одновременно и потрясающем, и закономерном совпадении. То, что мы знаем о мире – это риск, воспринимаемый как измеримая неопределенность, и в то же время мы воспринимаем измеримую неопределенность именно как риск! Риск символизирует и представляет собой единство того, что мы знаем о мире, и того, как мы воспринимаем то, что знаем о мире!
  
  Эпистемологическое, то, что вне нас, т.е. то, что мы знаем о мире, совпадает с тем, что есть в нас, с нашим отношением к происходящему, к тому, что мы знаем о мире. И они входят в резонанс, заставляют всю нашу сущность сильно вибрировать, настаивают на про-активном поведении, на действии, чтобы не позволит потенциальной беде возникнуть, потому что, если она, эта беда все-таки возникнет хотя бы как зародыш, как крохотное предвестие беды, как смутное очертание беды, она может очень быстро привести к катастрофе.
  
  Еще раз отметим уникальность научной категории „риск“ – это совпадение между тем, что мы знаем о мире, и нашим восприятием того, что мы знаем о мире!
  
  IV.
  Осталось только связать научные категории из взаимосвязи вызов-риск-опасность-угроза, дополненные дефиниции по Фрэнку Найту, когнитивные величины по Дональду Рамсфелду и дополненные „лебеди“ по Нассиму Талебу.
  
  Мы можем с высокой степенью уверенности сделать следующую классификацию, основанную на принадлежности к одному и тому же классу (т.е. на относительных сходствах):
  
  





  
  Таблица 12. Связывание научных категорий из взаимосвязи вызов-риск-опасность-угроза, дополненных дефиниций по Фрэнку Найту, когнитивных величин по Дональду Рамсфелду и дополненных „лебедей“ по Нассиму Талебу
  
  
  
  
  Литература:
  1. Талеб, Нассим Николас. Черный лебед. Под знаком непредсказуемости. Москва: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2020, с. 14.
  2. Там же, с. 83, 472.
  3. Ikenberry, John G. America's Imperial Ambition. – In: Foreign Affairs, 2002, Vol. 81, No. 5, 44 – 60, p. 50.
  4. Талеб, Насим Николас, цит. соч., с. 58.
  5. Bracken, Paul, Ian Bremmer, David Gordon. Introduction. – In: Bracken, Paul, Ian Bremmer, David Gordon (eds.). Managing Strategic Surprise. Lessons from Risk Management and Risk Assessment. Cambridge, UK: Cambridge University Press 2008, 1 – 15, p. 8.
  6. Найт, Фрэнк Х. Риск, неопределенность и прибыль. Москва: Дело, 2003, с. 225.
  7. Талеб, Насим Николас, цит. соч., с. 220.
  8. Найт, Фрэнк Х., цит. соч., с. 225-226.
  9. Pierson, Christopher. Conversation with Anthony Giddens. Making Sense of Modernity. Cambridge, UK: Polity Press, 1998, р. 105.
  10. Daase, Christopher, Oliver Kessler. Knowns and Unknowns in the `War on Terror': Uncertainty and the Political Construction of Danger. – In: Security Dialogue, December 2007, No. 38, 411 – 434, рр. 413 – 414.
  11. Там же, pp. 413 – 415.
  
  
  31.12.2022 г.
  
  
  Пояснение:
  Переводы текстов этих Этюдов сделаны мной. Они не редактировались профессиональным переводчиком, поэтому любые ошибки и неточности в них допущены исключительно по моей вине.